Начнём-с.
1-20
А. и Б. Стругацкие "Попытка к бегству"
А. и Б. Стругацкие "Попытка к бегству"
Как и все повести Стругацких о контакте с другими цивилизациями - злободневно донельзя. Тут можно ничего не говорить, просто приводить цитаты:
— «You have taken a wrong way, boys, - проговорил он. - It won't pay with SS-man. - Его рука мягко опустилась на шею Хайры. На лице Хайры мелькнуло беспокойство. - He is a pitekantropos, that's what he is, - нежно сказал Саул. - He mistakes your soft handling for a kind of weakness.»
Бедные злые люди. Всё хорошо - и про людей, которые до сих пор нравственно застряли в раннем феодализме, и воспринимают хорошее отношение как слабость, и про то, что резкая смена социального строя неизменно "сломает" человечество, и про то, что коммунизм, как утопию, надо выстрадать и облить кровью... да блять, чего я тут распинаюсь. Я не умею писать отзывы, выражаюсь всегда скупо. Охуенно, злободневно - и всё. Читайте, в общем.
А. и Б. Стругацкие "Далёкая Радуга"
А. и Б. Стругацкие "Далёкая Радуга"
Прочитана по совету великой и ужасной Tanita Keltz, за что ей и спасибо)
Концовка действительно очень трагическая. Да и вообще, вся та часть, где описывается борьба человечества с Волной (кстати, Инна, это вовсе не радиация, как ты поначалу сказала, а нечто вроде выброса антиматерии, насколько я понял), держит в необыкновенном напряжении. А вот когда показана повседневная жизнь учёных на Радуге - донельзя скучно и перенасыщено псевдонаучными терминами. По крайней мере, это субъективное восприятие. Нравственный выбор, кого спасать от катаклизма, делается на удивление просто и спокойно - просто так своими жизнями пожертвовали сотни учёных и сам капитан звездолёта, спасая детей, будущее цивилизации. Для современного человека это звучит как дикость - как, добровольно обречь себя на смерть ради чьих-то абстрактных детей?! Нет, Я буду жить, а все остальные крутитесь как хотите!
Вообще, у Стругацких в цикле про Полдень встречаются такие взгляды на поставленную проблему, которые со стороны реальных людей XX-XXI веков кажутся дикостью. Например - как это так, хорошо обращаться с тем, кто пытался тебя убить? Или как возможно добровольно пожертвовать собой ради других, незнакомых людей? Или просто помочь человеку - пусть незнакомому? В мире Полудня, мире развитого коммунизма, больше нет деления на плохих и хороших. Все - хорошие, по умолчанию. Хорошие, красивые, целеустремлённые, работящие, ответственные... Утопия.
Но только знаете что? Я не хотел бы жить в мире, где абсолютно все профессии, от землекопа до десантника-звездолётчика, сводятся к физике. Всё-таки есть что-то прекрасное и привычное в нашей злой и неупорядоченной жизни, и это "что-то" появляется только благодаря искусству и тем порывам души, которые не подчиняются науке. В мире, где всё решает наука, а слова "возлюби ближнего своего" стали основополагающим законом, исчезают великие порывы души. А именно они, на мой взгляд, и привносят то хорошее, что мы ещё имеем. Масло масляное, вода мокрая, Саша великий тавтолог.
Говард Лавкрафт (рассказы разных лет)Говард Лавкрафт (рассказы разных лет)
Основополагающей темой рассказов Лавкрафта являются не всяческие тентакли, как думают многие (да и я сам думал, пока не прочитал), а безумие. А если ещё и учитывать, что многие рассказы Говард Филлипс писал по мотивам своих снов, то сразу всё становится на свои места. Его рассказы - это не ужастики про "запредельное-богохульное-нечестивое-богомерзкое", а анализ тёмных сторон психики человека, деструктивной части его Эго, искусно облачённый в оболочку фантастических рассказов и повестей. Я бы даже сравнил рассказы Лавкрафта с "Повестью о разуме" Зощенко, но последняя носит чисто исследовательский и автобиографический характер, в то время как лавкрафтовские ужасы дают лишь общее представление о глубинных процессах в психике человека.
Иван Тургенев "Ася"
Иван Тургенев "Ася"
Хоть я и не люблю Тургенева, но здесь тема влюблённости показана как-то тоньше и трогательнее, нежели в прочих романах русских классиков. Может, это потому, что нам показали внутреннюю сторону кратковременной и страстной влюблённости; а может, это у меня в момент прочтения такое настроение было. Сюжет не оригинален, но что-то этакое в нём есть, какая-то цепляющая нотка.
Жан-Поль Сартр "Тошнота"
Ги де Мопассан "Бродячая жизнь"
Ги де Мопассан "Бродячая жизнь"
Книга приятно порадовала - ожидал похождений какого-то мерисьюшного блядуна а-ля "Милый друг", а это оказались записки путешественника с очень интересными этнографическими замечаниями.
Джон Голсуорси "Сага о Форсайтах"
Джон Голсуорси "Сага о Форсайтах"
Огромнейший цикл повестей о житье-бытье зажиточной английской семьи викторианской эпохи. У них свои драмы, свои переживания и стремления - герои получились живыми, не шаблонными. Интересен дух времени, который меняется от поколения к поколению в семье Форсайтов - от чопорных стариков до более либеральной молодёжи. В общем и целом - хорошо, годно, интересно. Но до чего же затянуто, едрить твою тапком... Поневоле быстро устаёшь. На данный момент у меня прочитано едва ли более двадцати процентов.
Уильям Шекспир "Виндзорские насмешницы"
Уильям Шекспир "Генрих V"
Сомэрсет Моэм "Бремя страстей человеческих
Сомэрсет Моэм "Бремя страстей человеческих
Спасибо Саше - это самая охуенная вещь из классики, которую я читал за последнее время. Поиск Бога, поиск самого себя и места в жизни - это настолько потрясающе, что даже хочется перечитывать. Чем-то напоминает "Исповедь" Горького, но не настолько упорото и совсем не ... по-горьковски, что ли.
Джек Лондон "Игра"
Джек Лондон "Люди Бездны"
Жюль Верн "Михаил Строгов"Жюль Верн "Михаил Строгов" Моё ИМХО об этой хуйне размещено здесь:
ткнуть
Жюль Верн "Пять недель на воздушном шаре"
Жюль Верн "Пять недель на воздушном шаре"
Ну это уже более по-жюльверновски. Приключения, опасности, внезапные спасения и прочее в таком духе. Норм. Всё по канонам приключенческой литературы.
Джонатан Литтелл "Благоволительницы"
Джонатан Литтелл "Благоволительницы"
Дохуя неоднозначная вещь, а в её неоднозначность можно вникнуть тут: зоценить
Франц Кафка "Процесс" (перечитал)
Терри Пратчетт "Цвет волшебства"
Терри Пратчетт "Цвет волшебства"
Читается запоем; несмотря на то, что к Пратчетту я питаю закономерное опасение после его "Движущихся картинок", во время чтения которых я чуть не умер от скуки, эта книга из цикла о Плоском мире получилась у него замечательно. Чёрный юмор, воображаемые драконы, волшебники-распиздяи, временные парадокся, зашкаливающая эпичность в масштабе нескольких вселенных и совершенно внезапная концовка. И попробуйте сказать, что это не круто.
Рубен Гальего "Я сижу на берегу"
Рубен Гальего "Я сижу на берегу"
Суровый быт советских детей-инвалидов и своеобразная философия детдомовцев - всё в стиле "Белого на чёрном". А короткая пьеса в начале и конце книги вынесла мне остатки мозга - я смог уловить только кончик смысла. Единственно, что меня раздражает у Гальего - это его самоуничижение. Понятно, что человеку, пережившему то, что пережил он, трудно сохранить уважение к себе и человечеству вообще, но за фразу вроде "Всякая тварь на Земле, каждая травиночка, каждая букашка жить хочет. Даже Рубен" хочется просто уебать автору.
Чайна Мьевилль "Вокзал потерянных снов"
Чайна Мьевилль "Вокзал потерянных снов"
Автор явно дичайше котирует вещества - на это указывает и его внешность, и дух, в котором выдержано сие повествование. Несмотря на то, что я изначально питаю недоверие к фэнтези (тем более, если оно написано каким-то непонятным пропирсованным сорокалетним чуваком), "Вокзал потерянных снов" - невероятно годная штука. Да, мне очень понравилось.
Вильгельм Кейтель "12 ступенек на эшафот"
Вильгельм Кейтель "12 ступенек на эшафот"
Писал об этой книге в этом посте: preparator.diary.ru/p184210798.htm
21-40
Александр Дюма-сын "Дама с камелиями"
Александр Дюма-сын "Дама с камелиями"
Довольно трогательная, и всё-таки несколько смешная, как и все истории о любви. И эта своеобразная логика влюблённых, которую я не понимаю: "Ты хочешь сохранить мои драгоценности, значит, ты меня не любишь". WAT? Но я согласен с Дюма в его отношении к проституткам - эти девушки зачастую не имеют другого выхода, а потому заслуживают большего снисхождения, чем все остальные деклассированные элементы.
Антуан-Франсуа Прево "История кавалера де Грие и Манон Леско"
Антуан-Франсуа Прево "История кавалера де Грие и Манон Леско"
По своему обыкновению, оценивая прочитанное довольно отстранённо, могу заметить, что в книге освещается ряд очень интересных исторических фактов. Например, то, что в 18 веке в Америку из Франции высылали бродяг и прочих деклассированных элементов. Обычаи и нравы, царившие во Франции и в её американских колониях тоже представляют большой интерес. В общем, книга хороша не только сюжетом (а он действительно довольно оригинальный), но и этим небольшим экскурсом в историю. Крайне интересна и неоднозначна сама Манон - сначала трудно понять, любит ли она де Грие, или просто пользуется им, как куртизанка. А персона де Грие представляет наглядный пример, до каких безумств может довести мужчину любовь - от чрезмерной трате денег к шулерству, побегу из тюрьмы, убийству. Нет, я не выступаю против любви, но этот процесс должен контролироваться разумом хотя бы иногда.
Крис Хамфрис "Дракула. Последняя исповедь"
Крис Хамфрис "Дракула. Последняя исповедь"
Охуенный исторический роман, подробнее здесь: preparator.diary.ru/p184422246.htm
Александр Лурия "Потерянный и возвращённый мир"
Александр Лурия "Потерянный и возвращённый мир"
Впервые на упоминание об этой книге я наткнулся, читая "Человека, который принял жену за шляпу" Оливера Сакса. Имя Лурии не стало для меня каким-то открытием - нам часто рассказывали об Александре Романовиче, ученике Выготского, с самого первого курса. Но ни разу никто из преподавателей не упомянул, что помимо серьёзных психологических трудов, у Лурии есть и подобная художественно-документальная повесть. Повесть эта интересна тем, что в ней описываются переживания человека с тяжёлым повреждением мозга вследствие проникающего пулевого ранения в голову. Этот человек забывает элементарные для нормальных людей вещи, читает по слогам и затрудняется сложить шесть и семь. Вымысла в книге ни на грамм - Лурия использовал воспоминания одного из своих пациентов и разбавил их своими собственными научными наблюдениями. Таким образом, сложнейшие нейропсихологические процессы становятся проще для понимания, поскольку у нас есть наглядный пример.
Николай Лесков "Леди Макбет Мценского уезда"
Николай Лесков "Леди Макбет Мценского уезда"
С этой книги началось моё знакомство с творческом Лескова. Язык мудрёный, интересный. Думал, что сравнение главной героини с леди Макбет - не более, чем гипербола, а тут на тебе: целый букет уголовных статей. Нюхайте на здоровье. Сюжетно книга напоминает произведения Эдгара По, только с поправкой на место действия.
Артур Шигапов "Чернобыль, Припять - далее нигде"
Артур Шигапов "Чернобыль, Припять - далее нигде"
У меня уже вошло в традицию писать рецензии на некоторые, самые неоднозначные, книги отдельными постами: preparator.diary.ru/p185112758.htm
Вики Майрон "Дьюи. Кот из библиотеки, который потряс весь мир"
Вики Майрон "Дьюи. Кот из библиотеки, который потряс весь мир"
Необычно об обычном - здесь: preparator.diary.ru/p185118758.htm
Умберто Эко "Баудолино"
Патрик Бовен "Десятая казнь"
Патрик Бовен "Десятая казнь" - лично я наткнулся на эту книгу под названием "Око Каина". Концовку мне отчасти проспойлерили, но всё равно впечатление было громадным. Дочитывал утром, едучи на практику. Когда дочитал, даже завис на пару мгновений, настолько был потрясён. Спасибо членам сообщества Что почитать? - именно там я и нашёл эту невероятно крутую книгу с напряжённым сюжетом.
Орсон Кард "Игра Эндера"
Орсон Кард "Игра Эндера" - даже не знаю, что и сказать. Старая добрая научная фантастика. Но при всём этом книга как будто прошла мимо меня. Она, безусловно, неплохо написана и содержит в себе толику здравого смысла, но знаете, как бывает - дочитываешь книгу, и понимаешь, что по какой-то причине не вынес из неё для себя ничего, в голове остался только примерный сюжет.
Сара Уинман "Когда бог был кроликом"
Сара Уинман "Когда бог был кроликом"
Посоветуй мне такую книгу кто-то другой, я бы сказал, что этот "кто-то" - говноед. Но поскольку рекомендация последовала от наглый Владислав Андреевич, которая говна не посоветует, я решил дочитать и проникнуться. ИЧСХ, проникся. Там действительно дано потрясающее понятие семьи. Оно настолько потрясающее, что мне сложно поверить в то, что бывают настолько сплочённые семьи.
Сомерсет Моэм "Луна и грош"
Викентий Вересаев "Записки врача"
Викентий Вересаев "Записки врача"
Сартр - хуяртр, Камю - хую. Первые же фразы повергли меня в экзистенциальный кризис: "Во всех людях с самых ранних лет гнездится разрушение, организм начинает разлагаться, даже не успев еще развиться... нормальный человек - это человек больной; здоровый представляет собою лишь счастливое уродство, резкое уклонение от нормы... Каждую минуту, на каждом шагу нас подстерегают опасности защититься от них невозможно, потому что они слишком разнообразны, бежать некуда, потому что они везде". Тщетно бытие. А ещё ВВ осторожными шажками подбирается к евгенике и биомедицине, вангует появление тяжёлых наркотиков, искусственного оплодотворения, слуховых аппаратов, и мрачно возвещает, что рано или поздно человек превратится в "живой препарат мозга, способный существовать только в герметически закупоренной склянке". В общем, по поводу первых пунктов он оказался прав - а книга написана в 1900-м году.. Посмотрим, что нас будет ожидать лет через тридцать.
Бранислав Нушич "Доктор философии"
Бранислав Нушич "Доктор философии"
С этой пьесы началось моё знакомство с сербской драматургией. И это знакомство прошло на "отлично". Когда сюжет дошёл до интимных отношений с Гёте, я хохотом перебудил всё сонное царство вокруг себя. Отличный план (с).
Чарльз Диккенс "Рождественская песнь в прозе"
Чарльз Диккенс "Рождественская песнь в прозе" (перечитал)
Ладно, ладно, я не буду брюзжать о том, как я не люблю Диккенса. На самом деле, это охуительная повесть. Именно с неё и началось моё знакомство с Диккенсом - сначала я случайно увидел по телевизору на Рождество мультик по этой повести, а потом мы читали её в школе. Ну а потом был "Оливер Твист", который, собственно, и привил мне к Диккенсу стойкую нелюбовь. Правда, это было настолько давно, что я всё-таки решил перечитать и освежить впечатления - а вдруг вштырит?
Айра Левин "Этот идеальный день"
Сомерсет Моэм "Театр"
Акиф Пиринчи "Кошачьи"
Акиф Пиринчи "Кошачьи"
Довольно оигинальная книга; детектив с котиками в главных ролях. Но постепенно раскрывается и подоплёка произведения. Повествование ведётся от имени кота по имени Френсис, но мы-то знаем, что писатель, хитрый турецкий унтерменш, имел в виду людей, а вовсе не котов.
"В саваннах Африки, в безлюдных пропастях небоскребов Нью-Йорка, на ледяных просторах Сибири, под стальными ногами Эйфелевой башни, у Китайской стены, на склонах Гималаев, в степях Австралии — они были всюду: караваны, армии, миллиарды, триллионы, великое множество кошачьих песочного окраса, представители старо-новой породы со светящимися желтыми глазами. Они шествовали по земле, которая принадлежала только им. Проклятие приручения было давно сброшено; они были дикими, свободными и опасными. Каждого, кто посмел оспорить их мировое господство, беспощадно уничтожали.
Последний человек тайно наблюдал из-за скалы таинственное шествие. Он абсолютно опустился, слезы были у него на глазах. И когда он осознал размеры этого титанического войска, у него помутился рассудок. Он бежал прочь. Они вмиг нагнали его, окружили и разорвали на части. Мясо получили дети, кровь выпили старики, а скелет выставили в бывшей клетке хищников в зоопарке как предостережение всем остальным живым существам в мире, чтобы никто больше не посмел возвыситься над королевским видом кошачьих."
Говорят, что люди не похожи на кошек. Очень они на них похожи - то же царское высокомерие, та же уверенность в своей исключительной богоизбранности. Но есть одно существенное отличие - это страсть человека к созиданию через разрушение. И горе тому, кто встанет у него на пути - не сдобровать даже самой планете. Человеческий вид всё-таки тупиковый; он единственный не умеет жить в гармонии с природой, а предпочитает перекраивать её на своё усмотрение. Человек, ничтоже сумняшеся, недрогнувшей рукой обречёт на муки множество своих братьев, если это будет в его интересах. И неважно, для чего он это сделает - для оказания давления на себе подобных, или для испытания лекарства на животных.
"В каждой книге было написано одно и то же: люди — хозяева мира и таковыми останутся. Причина: они без стыда и жалости подавляют все другие виды жизни, или, точнее сказать, убивают. Они просто вообразили себя самыми великими созданиями и верили, что вправе причинять любую обиду остальным живым существам. Самое ошеломляющее, что они как раз благодаря своей наглой позиции и стали самыми великими."
Эту книгу можно рассматривать с разных ракурсов: противостояние человека и природы; человек, как тупиковая ветвь эволюции; стремление человека к безграничной власти (писатель, съебавший в Германию, делает ручкой Шикльгруберу); мир, как юдоль страданий и скорби. Концовка же остаётся открытой:
"Кто способен ответить? Кто прав и кто виноват? Кто добрый, кто злой? Где заканчивается тьма, а где начинается свет? Черное и белое — сокровенная мечта, рождественская сказка для детей, измышления моралистов! Думаю, как заканчивается каждая хорошая история, так и эта — в серых тонах. Кто знает, если очень-очень интенсивно работать с этим особенным цветом, то, возможно, под конец он покажется красивым, по крайней мере реальным."
Анри Барбюс "Огонь"
Анри Барбюс "Огонь"
Оставляет сильнейшее впечатление - после неё "На Западном фронте без перемен" кажется ванильными слюнями и писаниной пубертатного подростка. Как будто на самом деле побывал в окопах Первой Мировой - грязь, смерть и томительное ожидание, сменяющееся ураганными обстрелами. Для полного счастья не хватает описания танковой и газовой атак - тогда впечатление об этой войне было бы полным.
Ричард Олдингтон "Смерть героя"
Ричард Олдингтон "Смерть героя"
Нет, протагонист - не герой войны. Он герой мирного времени, а таких, согласитесь, гораздо меньше. Легко быть героем на передовой, когда нет другого выхода; а в повседневной жизни куда легче притвориться слепоглухонемым конформистом. Быть таким как все, обычным мещанином с системой устоявшихся и закостенелых принципов, которых придерживались ещё предыдущие поколения: верить в Бога, святость брачного ложа и неприкосновенность своей собственности. Три священных столпа, на которых всегда держалась жизнь недалёких людей. Цитируя отрывок, "единственная война, в которой стоит участвовать - война разума против косности и тупости".
Проблемы, поднятые в романе, сейчас те же, что и тогда. Право на однополую любовь, равноправие женщин и мужчин, так называемая "свободная любовь" между мужчиной и женщиной, зависть родителей к своим взрослым детям, та самая обывательская ограниченность большинства людей. Прошло почти сто лет, а ничего не изменилось - по-прежнему выступают с провокационными акциями FEMEN и ЛГБТ, общество держится на китах Бога, брака и собственности, а престарелые родители втихомолку ненавидят и мелочно завидуют своим взрослым отпрыскам. И каким бы просвещённым не было общество, оно всегда останется таким, каким было и в 1914, и в 2013 годах.
Я бы отдельно выделил проблему "свободной любви". Какие доводы "за" и "против" ни приводи, а это явление в принципе невозможно. Собственнический инстинкт заложен в человеке куда глубже, чем он думает; поэтому обязательно кто-то один начнёт ревновать и поедать партнёру мозг, даже если изначально был уговор не стеснять друг друга.
Фрэнсис Скотт Фицджеральд "Великий Гэтсби"
Фрэнсис Скотт Фицджеральд "Великий Гэтсби"
Наконец-то я разделался с дедлайнами по учёбе и прочитал эту книгу. Правда, сначала посмотрел фильм, который, кстати, весьма неплох, хотя и музыка местами подкачала. А книга - книга охуенная, её определённо надо заиметь в своей библиотеке, причём и фильм, и книга воспринимаются по-разному. Это большое концентрированное "ня" в адрес Фицджеральда и База Лурмана. Вот здесь есть более подробно.
41-60
Джером Сэлинджер "Над пропастью во ржи"
Джером Сэлинджер "Над пропастью во ржи"
Читал вторично; в первый раз так и не осилил. Я не знаю, почему, но Холден Колфилд вызывает у меня стойкую антипатию. Причём антипатия эта настолько сильна, что, как я уже писал в твиттере, мне сложно объективно оценивать поступки и слова главного героя. Кто-то считает эту книгу шедевром мировой литературы, а кто-то - слюнями пубертатного подростка. Видимо, я отношусь ко второй категории. Решительно ничего шедеврального я не узрел; мало того, то же "Вино из одуванчиков", которое как бы тоже повествует о брожении мыслей в голове растущей американской школоты, вызывает гораздо более положительную реакцию.
Илья Ильф, Евгений Петров "Одноэтажная Америка"
Илья Ильф, Евгений Петров "Одноэтажная Америка"
Книга в своём роде уникальна, поскольку рисует совершенно непредвзятую картину Америки эпохи 30-х годов. Это была прекрасная эпоха, очень живописная, поэтому двойное удовольствие доставляют фотографии, сделанные авторами. Любопытство к Новому Свету пробудилось даже у меня, а ведь я никогда не считал Америку хоть сколько-нибудь интересной или заслуживающей внимания страной.
Стивен Кинг "Зелёная миля"
Стендаль "Красное и чёрное"
Илья Бояшов "Танкист, или "Белый тигр"
Илья Бояшов "Танкист, или "Белый тигр"
Концентрированный танковый экшон на 106 страницах. Три главных героя отражают всю противоречивость Красной армии и русского солдата. Мехвод - чокнутый психопат, маньяк, одержимый жаждой мести, способный выйти не только сухим из воды, но и живым из пылающего танка. Наводчик-стрелок - насильник, мародёр и настоящий снайпер, кладущий снаряд в снаряд за несколько километров. Башнёр-заряжающий - беспробудный пьяница, легко таскающий пудовые танковые болванки одной рукой. "Всё для фронта, всё для победы". Единственный минус всего - смазанная концовка. Автор оставил финал открытым и недосказанным.
Джон Уиндем "День триффидов"
Джон Уиндем "День триффидов"
Качественный и интересный научфан без надоевших штампов. Настолько хорошо написано, что мне захотелось прочитать весь триффидный цикл. В общем, даже несмотря на то, что в книге заранее всё понятно и предрешено, остаётся какая-то интрига.
Густав Майринк "Голем"
Александр Дюма "Ашборнский пастор"
Александр Дюма "Ашборнский пастор"
СУКАБЛЯДЬ. Простите. Так вот, Дюма - говно и мудак, и сейчас я объясню, почему. Я ожидал эпической развязки в духе "Графа Монте-Кристо" на протяжении всего произведения, а когда дочитал, то тупо уткнулся в последнее предложение. Хотелось спросить: "Это что, всё?". Фактически, Дюма-сын нам рассказывает четыре разных истории, связанных общими событиями. В общем, я расстроен. Зачем было нагнетать такую охуенную интригу с дамой в сером, если всё это свелось к тому, что меня поманили конфеткой, а показали кукиш?
Даниэль Дефо "Дневник чумного года"
Даниэль Дефо "Дневник чумного года"
Как я себя не насиловал, я не смог это дочитать. Повествование ведётся о Великой Лондонской чуме 1665 года, и я готов поспорить, что о таком бедствии можно было написать гораздо занимательнее. Действительно любопытных наблюдений и замечаний почти что и нет, зато в изобилии подана статистика умерших от чумы по разных округам, да повторяется, как же хорошо действовал лондонский магистрат. Но дома заколачивать не стоило, угу. Эти несколько фактов пережёвываются такое количество раз, что в конце-концов вызывают ощущения дежа-вю.
Кен Кизи "Пролетая над гнездом кукушки"
Кен Кизи "Пролетая над гнездом кукушки"
Что это? Миф или реальность? Видения сумасшедшего - или же жуткая истина? Таблетки с электронными микросхемами, магниты, заставляющие пациентов не отрывать ноги от пола, адская машина, генерирующая удушливый туман и замедляющая время - наконец, неумолимый режим всемогущего Комбината, способный стереть из людей всё, что делает их людьми, превратить их в кроликов. Это роман-антиутопия, роман-предостережение: наша свобода только в наших руках, и только от нас зависит, как мы сумеем её отстоять и сохранить.
Марио Пьюзо "Шесть могил на пути в Мюнхен"
Марио Пьюзо "Шесть могил на пути в Мюнхен"
Это даже круче "Крёстного отца". Книга совсем тоненькая, но сильная. Американский разведчик, коим движет лишь жажда мести к своим мучителям, сотрудники гестапо, которые его пытали, немецкая девочка, потерявшая родителей под американскими бомбами и ставшая проституткой, агенты ЦРУ и КГБ - все обычные люди со своими слабостями и достоинствами. В войнах нет победителей, лишь где-то за кулисами доступного глазу действа с грозным звоном вращаются шестерёнки мировой политики. А на сцене зритель видит трагедии и страдания простых людей, которые ничего не стоят перед интересами государства.
Ивлин Во "Возвращение в Брайтсхейд"
Гай Берт "Яма"
Гай Берт "Яма"
Первую половину книги я зевал, не прикрываясь, вторая половина меня заинтересовала чуть больше, эпилог же произвёл неизгладимое впечатление. Некоторые рецензенты сравнивают эту повесть с "Коллекционером" Фаулза, я же с ними не соглашаюсь. Если "Коллекционер" ставит перед нами проблему человеческих эгоизма, тупости и ограниченности, то "Яма" ясно демонстрирует нам, насколько далеко способен зайти человек в поисках острых ощущений. Это тоже эгоизм своего рода, но не эгоизм обладания, как у Калибана, а эгоизм чувственный. Эпилог ясно демонстрирует нам, насколько сильно способна измениться психика человека вследствие социальной депривации. На самом деле, книга берёт тем, что даёт простор для воображения - как выживали и как умирали её герои, там не описано.
Сакё Комацу "Гибель дракона"
Сакё Комацу "Гибель дракона"
Я с настороженностью брался за эту книгу, так как с японской литературой отношения у меня не просто сложные, а очень сложные. Но зная, что это научфан, решил рискнуть. Как оказалось, не зря рисковал. Книга поначалу очень напоминаю "Стаю" Франка Шетцинга - силы природы, грозные в своей неизведанности и беспредельной мощи, ополчились против людей, которые так нагло их эксплуатируют. Комацу нарисовал жуткую картину гибели стодесятимиллионного народа, и с истинно японским мастерством передаёт сопутствующую атмосферу. Вот убегающая толпа топчет упавших, а вот, успокоившись, люди помогают спасателям разбирать завалы и вытаскивать убитых и раненых. Но главное впечатление производит другой вопрос - что будет с выжившими? Где будут жить спасшиеся представители японской нации? Да, их согласились принять многие страны - от Советского Союза до Австралии, но будет ли это настоящая жизнь? Оторванные от дома, от культуры, разбросанные по всему миру - какие-то странные узкоглазые люди, которых никто не понимает. Всем нужны японские инженеры и учёные, но кому нужны японские старики и дети, которые не пригодны к какой-либо работе? Эти вопросы мучают и после прочтения книги, которая оставляет достаточно гнетущее впечатление.
Юкио Мисима "Мой друг Гитлер"
Юкио Мисима "Мой друг Гитлер"
Политика - дело тонкое. "Политик должен держаться середины", - такую фразу вкладывает Мисима в уста Гитлеру, пока ещё не фюреру, а только рейхсканцлеру. И эти слова звучат в тот момент, когда во дворе Рихтерфельдского военного училища гремят залпы и падают наземь штурмовики. Я уже писал выше, что в политике нет места человечности, нет места дружбе и боевому товариществу. Надо думать, что если бы Рём не был одолеваем романтичными бреднями о новой революции и боевом товариществе, об Эрнсте-солдате и Адольфе-художнике - выражаясь словами Мисимы, "прекратил играть в солдатики" - то вряд ли его ожидал бы такой бесславный конец. Интересы страны превыше всего, а дружба - дело десятое.
Чайна Мьевилль "Шрам"
Чайна Мьевилль "Шрам"
Это фэнтези нельзя назвать лёгким чтивом для отдыха. Мир Бас-Лага опасный, неприветливый, мрачный и тёмный, от него пахнет затхлостью трущоб Нью-Кробюзона, воняет порохом, хемикатами, кровью и дерьмом, а в уши бьётся мерный шум волн о борты Армады и слышатся отрывистые крики представителей разных рас, составляющих население этого плавучего города-государства. Тяжёлые зловонные испарения поднимаются от каждой страницы, иногда в них вплетается свежий запах озона или морских волн, за каждым персонажем стоит некая загадочная история, а впереди маячит призрак чего-то настолько жуткого и неизведанного, что Оно может сравниться только с жестокими Древними богами, описанными Лавкрафтом. Оторваться от чтения невозможно до последней страницы. В целом, вся эта неприветливая атмосфера оставляет совершенно неповторимые впечатления, более того - наверное, из-за этой неприветливости Бас-Лаг по-настоящему живой мир.
Стивен Кинг "Дети кукурузы"
Стивен Кинг "Дети кукурузы"
Провинциальный американский городок, в котором творится незнамо что. Дети убивают взрослых и друг друга, из раковины вылезает длинный человеческий палец, а сушилка, всю жизнь мирно простоявшая в прачечной, сходит с ума и идёт убивать горожан. Абсурд? Да нет, это нормально, когда читаешь об этом у Кинга. Но от этого абсурда становится если не страшно, то, по крайней мере, несколько жутковато. Это напоминает детские страшилки с их бесконечным нагнетанием атмосферы и внезапной развязкой.
Дин Кунц "Тик-так"
Дин Кунц "Тик-так"
Я никогда не мог подумать, что можно сплавить воедино типичный заштампованный американский ужастик и юмористическую прозу. Если первая треть книжки навевает лёгкую тоску ("Ужастик? Ну, что на этот раз? Кукла-убийца? Знаем, читали подобное.", то, читая вторую, я покатывался со смеху. Деливеранс Пейн - девушка странная, но забавная. Собственно, именно с её появления в жизни ГГ и начинается всё самое интересное.
Оноре де Бальзак "Шагреневая кожа"
Оноре де Бальзак "Шагреневая кожа"
Печальный опыт Рафаэля даёт нам понять, что жизнь хоть и бедная, но свободная и честная куда лучше медленного угасания в золоте и парче. Ничто не властно над смертью - ни популярность, ни деньги, ни даже наука. А деньги - это всего лишь средство для достижения счастья, но отнюдь не само счастье, поэтому по меньшей мере глупо возводить богатство в самоцель, как это сделал Рафаэль.
Шодерло де Лакло "Опасные связи"
Шодерло де Лакло "Опасные связи"
Как указано в предисловии, эта книга станет лучшим подарком для девушки, выходящей в первый раз замуж. Однако что применимо по отношению к XVIII веку, не всегда применимо к XXI. Многим современным девушкам не страшны средневековые волокиты, они сами кого угодно обведут вокруг пальца и бросят, да ещё и заставят бывшего кавалера оплачивать своё содержание до самой смерти. Сейчас эта книга может послужить не более, чем памятником ушедшим временам, а именно - в качестве демонстрации нравов ушедшей эпохи, а также того, насколько вредным для молодых девиц того времени могло быть монастырское воспитание.
61-80
Терри Пратчетт "Мор, ученик Смерти"
Терри Пратчетт "Мор, ученик Смерти"
Как всегда, неподражаемо. Смерть у Пратчетта - удивительно харизматичный персонаж, персонификация настолько антропоморфная, что не вызывает удивления, например, тот факт, что он устал от работы и решил напиться, потанцевать, сыграть в кости, устроиться на обычную работу - в общем, повеселиться по-человечески.
Гораций Уолпол "Замок Отранто"
Гораций Уолпол "Замок Отранто"
Первое моё знакомство с жанром готического романа ужасов. Надобно отметить, что от романа ужасов в его классическом понимании здесь почти ничего нет - это, скорее, драма с некоторыми вкраплениями мистики, вполне характерной для средневековой Европы.
Харуки Мураками "Ничья на карусели"
Харуки Мураками "Ничья на карусели"
...А я по-прежнему так же далёк от понимания японского образа мышления. Порою мне казалось, что я почти поймал за хвост подлинный смысл той или иной зарисовки, а смысл иных зарисовок так и остался для меня тайной за семью печатями. Но я дал себе слово, что постараюсь расшифровать их все.
Николай Чернышевский "Что делать?"
Николай Чернышевский "Что делать?"
Бросается в глаза, что Чернышевский был приверженцем так называемого "утопического социализма". Нет, раздать всем всё поровну - это, безусловно, похвальная идея, но нереалистичная, что и было показано ещё Томасом Мором. В подобное заблуждение впадали многие достойные люди - Пестель, Муравьёвы, Бестужев-Марлинский и другие. История служит наглядной демонстрацией половицы "Хотели как лучше, а получилось как всегда". Говоря о стилистике романа - очень утомляют бесконечные обращения автора к читателю и пустословные переливания из пустого в порожнее. Некоторые прописные истины разжёвываются по несколько раз, от чего теряют всё своё достоинство и спартанскую простоту, превращаясь в липкую полупереваренную массу, отчего их отнюдь не становится проще глотать.
Джозеф Хеллер "Уловка-22"
Этель Лилиан Войнич "Овод"
Стивен Фрай "Как творить историю"
Август Кубичек "Фюрер, каким его не знал никто"
Август Кубичек "Фюрер, каким его не знал никто" - воспоминания Генриха Гофмана и Августа Кубичека представляют особую ценность для понимания личности Гитлера, поскольку эти два человека были ближайшими друзьями фюрера в разные периоды его жизни - первый в период политической борьбы, а второй - в юности. Следует особо отметить, что оба эти человека отказались от всяких высоких постов, хотя Гитлер делал им такие предложения. Таким образом, их воспоминания аполитичны и написаны с точки зрения друга, а не подчинённого. Воспоминания Кубичека демонстрируют характер и переживания будущего рейхсканцлера - в том числе его эгоизм и узколобый национализм, которые соседствовали с глубоким пониманием искусства, незаурядным чувством долга и определённым архитектурным и художественным талантом.
Тесс Герритсен "Химера"
Тесс Герритсен "Химера" - всё по законам жанра романа-катастрофы - НЁХ, от которой нет спасения, все умирают в жутких муках один за другим, затем находится простое, но гениальное решение, и развязка, в общем, хэппиэндовая. Но всё-таки мне понравилось, как написана книга. В ней есть место и самопожертвованию, и глупости, и интересам политиков, и даже всяческому гуро. Некоторую изюминку представляют вставки из быта астронавтов и врачей. Добротно написано, короче.
Терри Пратчетт "К оружию! К оружию!"
Оноре де Бальзак "Отец Горио"
Оноре де Бальзак "Отец Горио" - книга производит чрезвычайно гнетущее впечатление. Трагедии высшего света, пренебрежение по отношению к родителям, бесконечные сплетни, обманы, подлоги и фальсификации. На фоне этого всего даже каторжники выглядят куда более выгодно - они, по крайней мере, честны с собой, и признаются в том, что совершают преступления.
Тод Штрассер "Волна"
Френсис Ходжсон Беннет "Маленький лорд Фаунтлерой"
Джон Стейнбек "О мышах и людях"
Джон Стейнбек "О мышах и людях"
Вроде ничего особенного в этой короткой повести нет, а всё равно страшно становится.
Стивен Кинг "Кладбище домашних животных"
Стивен Кинг "Кладбище домашних животных" - хороший, годный ужастик. Всё, как положено - сотни драмы, намеренно затянутый сюжет, пророческие видения, пиздострадания и старое доброе мочилово по-кинговски.
Сельма Лагерлеф "Перстень Левеншёльдов"
Сельма Лагерлеф "Шарлотта Левеншёльд"
Сельма Лагерлеф "Анна Сверд"
Герберт Уэллс "Тоно Бенге"
Морис Дрюон "Последняя бригада"Морис Дрюон "Последняя бригада" - эпический героизм горстки французских кадетов против военной машины вермахта. Явно не дотягивает по количеству пафоса и геройства до того же Бориса Васильева - когда один солдат ПРЕВОЗМОГАЕТ в уже захваченной врагом крепости, это, согласитесь, куда как круче, чем сражение целой учебной бригады, пусть даже она полегла почти в полном составе. С другой стороны, это произведение Дрюона, как и все прочие, отличается увлекательностью.
Дин Кунц "Ангелы-хранители" Дин Кунц "Ангелы-хранители" - кажется, мне полюбилось творчество Кунца. По крайней мере, для обычного ужастика его произведения очень хороши - написано живо, увлекательно, с должным количеством юмора и мелодраматичности. Не пересолено, не переперчено - всего в меру. Сюжет, конечно, не ахти, но в литературе ужасов уже давным-давно перебраны все возможные сюжеты.
Макс Брукс "Мировая война Z"Макс Брукс "Мировая война Z" - это, знаете ли, впечатляет. Несмотря на общую заезженность темы, её удалось подать так, что от книги не отрываешься, пока не прочитаешь. В самом деле, представляешь себе бои с мертвяками всюду - на земле и под землёй, в воде и под водой. Книга подаётся в качестве интервью, воспоминаний тех участников войны, кому удалось выжить. Как бы повели себя разные страны в случае такого непредвиденного катаклизма? Израиль объявил о своей изоляции, Ближний Восток, естественно, не упустил шанса, чтобы не охуячить кого-нибудь ядерной ракетой, Китай устроил новую волну репрессий, жители Северной Кореи пропали где-то в подземельях, а Россия с Украиной, как обычно, из-за своей слоупочности, древности вооружения и тупости командования, пострадали больше всего. Кстати, раз уж говорить об Украине, то меня, например, порадовал персонаж по имени Тарас-Богдан Кондратюк.
Харуки Мураками "Подземка"
Харуки Мураками "Подземка" - я очень боялся, что снова столкнусь с японским образом мышления, который мне так же недоступен, как человечеству - полёты на Плутон. Но мне повезло. Книга - любопытнейший сборник интервью пострадавших от зариновой атаки в токийском метро в марте 1995 года. И кроме подробностей теракта, можно увидеть распорядок дня обычного японца - то, как эти люди рано встают, как ответственно относятся к своей работе (многие, даже ощущая на себе последствия газовой атаки, продолжали работать до тех пор, пока начальство не отправляло их в больницу), как прочны у японцев семейные связи, как развлекаются люди после рабочего дня и в отпусках. В целом, для меня "Подземка" была интересна даже не подробностями самой атаки, а этими бытовыми зарисовками. В начале каждого интервью повторялось одно и то же - имя и возраст человека, место его работы и краткая биография до момента написания книги. Например, меня удивило (хотя, возможно, это совпадение), что большая часть интервьюируемых работала в фирмах, и почти каждый из них либо был владельцем этой фирмы, либо занимал в ней достаточно высокий и ответственный пост. Также заинтересовало то, как люди оценили дееспособность госструктур в подобных ситуациях (почти все ответили, что полиция и силы самообороны самой безопасной страны в мире оказались полностью выбиты из колеи таким поворотом событий), и то, как спешащие на работу люди реагировали на странный запах и лежащих прямо на платформах людей (оказывается, почти никто не заметил в этом ничего странного, а все решили, что у упавших людей либо малокровие, либо приступ эпилепсии). Подводя итоги, можно сказать, что книга всё-таки заставила меня в паре мест расчувствоваться и сопереживать пострадавшим, за что ей в копилку огромный такой плюс.
Труман Капоте "Хладнокровное убийство"
Хантер Томпосон "Страх и отвращение в Лас-Вегасе"
Стивен Кинг "Куджо"
Стивен Кинг "Куджо" - что можно сказать о стандартном кинговском ужастике про кровь-кишки-дерьмо-расчленёнку? На самом деле, я сравнил, и понял, что Дин Кунц на фоне Кинга смотрится гораздо выгоднее - у него нет упора на расчленёнку, при этом он держит читателя в постоянном напряжении, не забывая в нужные моменты добавлять юмора. Хотя, конечно, в 13 лет, когда я впервые читал "Куджо", мне страшно понравилось.
Сомерсет Моэм "Острие бритвы"Сомерсет Моэм "Острие бритвы" - и снова моя любимая эпоха, начало ХХ века. Помимо не удивившего меня типажа Ларри (мятущийся в поисках Бога юноша, прошедший войну), и совсем уже обыкновенных Грэя, Эллиота и Изабеллы, меня больше всего потрясла судьба Софи Макдональд, которая за всю книгу появилась раза три или четыре. Они с Ларри - как инь и янь. Софи представляет собой инь - негативное, тёмное, холодное, женское начало, а Ларри - янь, тёплое, светлое, мужское. Её мятущуюся душу сжигало тёмное беспокойное пламя, которое и привело к печальной развязке. Но, несмотря на это, её образ обладает для меня повышенной привлекательностью. Меня всегда привлекали люди, в особенности женщины, в чьих зрачках я улавливал какие-то мрачные отсветы. Такие люди всегда с упоением пьют свою жизнь, будь она в сосуде с отравой или в сосуде с нектаром. Иногда они поочерёдно отхлёбывают из разных сосудов, и тогда им удаётся протянуть чуть дольше обычного. Но зачастую они уже не могут оторваться от чаши с ядом.
Бел Кауфман "Вверх по лестнице, ведущий вниз"
Бел Кауфман "Вверх по лестнице, ведущий вниз" - я считаю, что эту книгу обязан прочесть каждый, кто хоть раз в жизни стоял на месте школьного учителя и проводил урок. Да и те, кто не проводили, тоже пусть почитают. Просто она настолько хорошо показывает внутреннюю сторону учительской жизни, всё это море нелепостей, глупостей и канцелярщины, и в то же время - какой отклик в детях может найти учитель, который сумел их заинтересовать своим предметом, и проводит уроки, рассматривая в первую очередь детей как личности, а не как горшки, которые важно набить знаниями.
Борис Полевой "Повесть о настоящем человеке"
Вера Панова "Спутники"
Вера Панова "Спутники" - книга берёт тем, что не повествует о навязшем читателю в зубах военном быте, а о истории, которую проносит каждый персонаж через эту войну. Бесконечно одинокая, старая некрасивая дева Юлия Дмитриевна, которая безгранично предана своему делу, комиссар Данилов - честный, отчасти честолюбивый, но не тщеславный, эгоистичный и бесхребетный доктор Супругов, интеллигентный и очень мягкий (но не бесхребетный!) доктор Белов, начальник санитарного поезда, бесконечно влюблённый в свою семью, храбрая Лена Огородникова, которую предал единственный любимый человек, и многие другие люди, которые волей судьбы четыре года были спутниками и сотрудниками в санитарном поезде. Эти люди были ничуть не интересны друг другу до войны - и потеряли всякий взаимный интерес после того, как война окончилась. Потому и спутники - разошлись, как сходят на разных станциях пассажиры, едущие в одном купе.
Леонид Пантелеев, Григорий Белых "Республика Шкид"
Леонид Пантелеев, Григорий Белых "Республика Шкид" - книга несёт и передаёт читателю подростковый уличный задор, который напоминает задор весенних воробьёв. С беззаботностью и оптимизмом вчерашние малолетние преступники описывают суровые полуголодные будни Шкиды. На что только не шли некоторые ребята, чтобы получить лишний кусок хлеба в послевоенном Петрограде - воровство, спекуляции, не говоря уж о банальном обмане. Однако лично меня, например, удивило то, что эти подростки, несмотря на все свои асоциальные наклонности, хотели учиться. Даже они понимали, что надо выйти в люди. "Побузили - и баста!". В этом плане, как и написал в предисловии Маршак, сыграла решающую роль революция. К революции 17-го года можно относиться по-разному, но нельзя отрицать того факта, что в итоге она творила чудеса, делала настоящими людьми даже тех, которым при императоре были уготованы либо эшафот, либо приют для нищих.
Пользуясь шансом, сообщу, что Макаренко мудак.
Грэм Грин "Третий человек"
Грэм Грин "Третий человек" - я вообще не очень люблю детективы, патриархальную невозмутимость и неторопливость Пуаро, Мегрэ и Шерлока Холмса. Но этот детектив выбивается из общего ряда атмосферой - атмосферой заснеженной и разрушенной войсками союзников Вены, поделенной на четыре зоны оккупации. Холодно, голодно и тоскливо в городе, из руин домов торчат ржавые обломки арматуры, кое-где виднеются занесённые снегом подбитые танки, которые никто не убирает, а улицы почти пустынны - только нет-нет, да и простучит каблуками по брусчатке международный патруль. Тем временем, город живёт своей жизнью - заключаются на чёрном рынке аферы, дети с талонами в руках стоят на единственное уцелевшее в городе колесо обозрения, а мирные обыватели экономят на всём, чтобы купить топливо и еду, которых тоже не хватает. На фоне такой антиутопической картины и разворачивается сюжет - разворачивается стремительно, не давая даже оторвать взляд от страницы. Роман очень короткий, поэтому напоминает американские горки или спуск по водопаду - не успел оглянуться и испугаться, как уже всё закончилось. В целом, у меня "Третий человек" оставил впечатление, как будто я подхватил сильную, но короткую лихорадку в самом начале зимы. Протрясло в ознобе и отпустило.
Дмитрий Правдин "Записки районного хирурга"
Дмитрий Правдин "Записки районного хирурга" - круто и интересно. Правда, в изобилии встречаются спецтерминология, которая поясняется лишь отчасти. Но читать всё равно интересно - уже хотя бы потому, что видно, как работали врачи в районных больницах в лихие 90-е, сколько поступало пьяниц, людей с огнестрельными и ножевыми ранениями, и даже просто бандитов и мошенников. В книге описывается то, что было взаправду - единственное, что меня смутило, так это описанный Правдиным случай, когда он несанкционированно, из личных побуждений, превратил насильника-педофила в женщину. То есть проделать такое, потом написать об этом в книге, добавив "сделал и не сожалею об этом", и после этого не то что не сесть в тюрьму, а даже никак не ответить за содеянное - ну, это, по-моему, вообще невероятно.
Ирвин Уэлш "Кошмары аиста Марабу"Ирвин Уэлш "Кошмары аиста Марабу" - несмотря на всё моё предубеждение по отношению к контркультуре, эта книга ОХУЕННАЯ. Главный герой вызывает сдвоенные чувства - сначала он кажется несчастным человеком, жертвой обстоятельств и ужасной социальной ситуации развития. Но когда наступает развязка, он не внушает ничего, кроме ужаса. Я РОЙ СТРЭНГ, МАТЬ ВАШУ. НИКТО НЕ СМЕЕТ ДОЁБЫВАТЬСЯ К РОЮ СТРЭНГУ. Он пытается искупить содеянное, в своих галлюцинациях жаждет наступления катарсиса, жаждет убить этого грёбаного аиста марабу, который, по сути, воплощает весь тот страх и всю ненависть, которые пришлось ему пережить. Однако финальная сцена даёт понять, что на одном катарсисе далеко не уедешь. Либо делай что-то реальное во искупление, либо изволь платить по счетам сполна.
Андрей Белый "Петербург"
Генрих Бёлль "Поезд приходит по расписанию"
Генрих Бёлль "Где ты был, Адам?"Генрих Бёлль "Где ты был, Адам?" - собственно, я прочитал эту и предыдущую вещи Бёлля, и с грустью убедился, что мне до него не просто далеко, а охуеть как далеко.
Александр Лурия "Маленькая книжка о большой памяти"
Станислав Лем "Футурологический конгресс"Станислав Лем "Футурологический конгресс" - антиутопия в антиутопии, одна страшнее другой, но с иронией и некоторой дозой чёрного юмора.
Андрей Ломачинский "Криминальные аборты"Андрей Ломачинский "Криминальные аборты" - я бы некоторым товарищам специально давал прочитать эту книгу, для общего, так сказать, развития. Стиль автора доставляет медицинским цинизмом и невыдуманными (почти) историями из жизни.
Владимир Ажиппо "Не зарекайся"Владимир Ажиппо "Не зарекайся" - книга написана бывшим заключённым украинских тюрем и повествует о быте и обычаях арестантов, о различных аспектах тюремной жизни. Интересна, в первую очередь, психологией заключённых и тюремных работников, а так же тем, что даёт весьма беспристрастную картину о тюрьме для тех, кто не горит желанием испытывать тюремный быт на собственной шкуре.
Никколо Амманити "Я не боюсь"
Сет Грэм-Смит "Гордость, предубеждение и зомбиСет Грэм-Смит "Гордость, предубеждение и зомби - отвратительный слог Джейн Остин не может спасти ничего - ни зомби, ни завуалированные шутки.
Себастьян Жапризо "Ловушка для Золушки"Себастьян Жапризо "Ловушка для Золушки" - сильная вещь, отличная. Интригует и затягивает. Больше ничего нельзя сказать - надо читать.
Александр Мирер "Главный полдень"
Александр Мирер "Дом скитальцев"
Патрик Зюскинд "Голубь"
Патрик Зюскинд "Голубь" - больше всего мне было жалко бедного Джонатана, ничтожного маленького человека, который по-настоящему и не жил никогда - а то, что он считал жизнью, было не более чем существованием. И эта трагедия человека, который заблуждается, считая себя счастливым, и то, как обычный голубь может изменить ситуацию, действительно очень впечатляет, и даже заставляет задуматься - "а счастлив ли я?"
Александр Никонов "Венец творения в интерьере мироздания"
Чери Прист "Костотряс"
Чери Прист "Костотряс" - передать атмосферу удалось очень годно. К тому же, для разнообразия, действие происходит не в викторианской Англии, а в США, раздираемых Гражданской войной. Несмотря на это, книга ничего из себя не представляет, и автор сама признаёт, что всё повествование является одной большой натяжкой.
Луи Фердинанд Селин "Путешествие на край ночи"
Луи Фердинанд Селин "Путешествие на край ночи" - скорее, путешествие вглубь выгребной ямы, именуемой "человечество", в которой все предстают в своём истинном облике - жадных, глупых, похотливых, злобных, мелочных и завистливых животных. Мсье Блядо, мадам Прокисс, лейтенант Граббиа, адмирал Мудэ - говорящие имена, правда? Иногда встречаются и Альсиды - на лицо ужасные, добрые внутри - но их, к сожалению, меньшинство.
Рамона Стюарт "Безумие Джоула Делани"
Фредерик Форсайт "Псы войны"
Фредерик Форсайт "Псы войны" - по количеству изложенных экономических и политических подробностей здорово напоминает Артура Хейли. Однако же, по правде говоря, интерес для меня представляли только последние страницы - потому что характер и натура Кота Шеннона мне гораздо интереснее, чем механизмы функционирования мирового чёрного оружейного рынка.
Роберт Хайнлайн "Чужак в чужой стране"
Роберт Хайнлайн "Чужак в чужой стране" - сначала роман больше фантастический и сатирический, в первых частях внимание уделяется проблемам человеческой расы вообще и взаимопонимания меду людьми и марсианским Маугли в частности. Но уже в третьей части Хайнлайн резко меняет курс с сатиры на философию и эротику, поднимая вопросы либерального толка. Но это не всегда хорошо. Например, церковь Фостера - сначала она подавалась автором как пародия на неохристианские секты, а затем - уже как обиталище людей, которые действительно мыслят свободно и готовы менять себя. Признаюсь, что такая резкая смена политики сначала здорово сбивает с толку. И только продолжая чтение, начинаешь врубаться, что к чему, и действительно мыслить в русле, проложенном автором.
Ричард Хьюз "Лисица на чердаке"
Уильям Ширер "Берлинский дневник"
Гарри Гаррисон - Цикл о Стальной Крысе
Гарри Гаррисон - Цикл о Стальной Крысе - с 1961 года старик Гаррисон наклепал аж 11 (!) романов о Джиме ди Гризе. Причём последний - "Новые приключение Стальной Крысы" - был выпущен не так уж и давно, всего 4 года назад. В принципе, по сравнению с современными борзописцами, это не так уж и много за такой промежуток времени. Однако, как и на все продолжительные серии, на романы этого цикла распространяется синдром сиквела. Оригинальное развитие сюжета наблюдается только в первых трёх-четырёх книгах (первых по внутренней хронологии серии, разумеется)- по крайней мере, пока у читателя не возникает дежа-вю. Почти во всех книгах серии сюжет выстроен по следующей схеме: "Джим всех наебал в очередной раз. - Упс, что-то случилось, спаси нас, Джим. - Джим что-то делает и влезает в какую-то жопу. - Стальная Крыса по уши в говне. - Из кустов выезжает рояль, с помощью которого Джим спасает Вселенную и собственную жопу". И всё это, разумеется, сопровождается обильными возлияниями (ди Гриз любит бухнуть), Очень Хитрыми Планами и роялями в кустах.
Вердикт - не перегруженное смыслом чтиво; сгодится, чтобы убить время. В частности, я умудрился прочитать все 11 книг серии за тот месяц, что сдавал экзамены в аспирантуру - сага способна убить пару вечеров, и подходит к ситуации, когда не требуется ничего очень интеллектуального.
Джек Лондон "Морской волк"
Джек Лондон "Сердца трёх"
Роберт Стивенсон "Странная история доктора Джекилла и мистера Хайда"
Роберт Стивенсон "Чёрная стрела"
А. и Б. Стругацкие "Град обреченный"
А. и Б. Стругацкие "Отягощённые злом"
Эмиль Золя "Деньги"
Я СДЕЛАЛ ЭТО, Я ДОЧИТАЛ! И не пожалел. Книга очень сильная, и именно благодаря ей состоялось моё знакомство с циклом про Ругон-Маккаров. Особое внимание привлекают образы Саккара, Буша и Каролины.
Аристид Саккар - он пробуждает разные эмоции по ходу повествования, когда постепенно знакомишься с его личностью. Поначалу он вызывает жалость, позднее, когда становится известен факт об изнасиловании - презрение и ненависть, ещё позднее - он начинает поражать своим великодушием и бескорыстием. Это многогранная фигура, про него нельзя сказать, что он хороший или плохой. Кажется, в книге даже есть фраза насчёт того, что каждый человек в равной мере совершает и хорошие, и дурные поступки. Взять того же увлекающегося безумца, финансового авантюриста Саккара, который любит деньги исключительно за те возможности, которые они открывают перед человеком. Он изнасиловал девушку - и это, безусловно, плохой поступок. Тот же насильник Саккар, совершенно бескорыстно, ни кладя ни одного лишнего су себе в карман, участвовал в обустройстве приютов для бедняков, открытых княгиней Орвьедо - и так хорошо он это делал, что обитатели этих приютов молились за него. Саккар устроил грандиозные по своему размаху финансовые махинации с акциями учреждённого им же Всемирного банка, в результате краха которого оказались искалечены тысячи судеб. Однако он устраивал эти махинации не ради обладания деньгами (в противоположность своему сопернику, банкиру Гундерману), а ради того, чтобы Франция освоила Азию, чтобы организовать железнодорожное и морское сообщения между французскими и турецкими портами, чтобы укрепить влияние Папы на католиков, чтобы оживить ливийские пустыни. Им двигали сугубо патриотические и альтруистические побуждения - Саккара нельзя сравнивать с Гобсеком или диккенсовским Скруджем. Деньги для него лишь инструмент достижения цели, и он этим инструментом восхищается и ставит его превыше всего.
Следующий персонаж, о котором я напишу лишь пару строк - это Буш, скупщик обесцененных бумаг. Этот человек, роющийся в чужом грязном белье и способный убить даже инвалида за пару мелких монет, вызывал бы непреодолимое отвращение, если бы не те трогательные порывы любви, которые он испытывал к своему смертельно больному брату Сигизмунду. Буш стал для своего брата матерью, сиделкой, врачом и опекуном, так как сам Сигизмунд, в силу своего непроходимого идеализма, был совершенно неспособен к какой-либо самостоятельной жизни. Мечтатель, он, даже глядя в глаза смерти, рисовал перед человечеством утопическую картину всеобщего социализма, и умер с верой в человечество и с улыбкой на устах.
И третий персонаж - Каролина Гамлен. Я безоговорочно отдал ей свой приз читательских симпатий - так как она, да ещё Аннета Ривьер из "Очарованной души", являются, на мой взгляд, лучшими женскими типажами в литературе. Женщины сильные и гибкие, которых не может сломить ни один ураган, потому что они, словно тростник, распрямляются даже после самой жестокой бури; женщины светлые, добрые, всё прощающие и всё понимающие. Женщины, чья любовь к жизни совершенно неистребима, и которые всё равно продолжают надеяться и верить, не опуская руки даже после полных поражений. Каролина, безусловно, выступает подлинным украшением всей книги, внося в грязь, ложь и жестокость биржевых махинаций и финансовых катастроф луч света и надежды, выступая символом неистребимости жизни.
Решил поднимать эту запись, запихивая хвосты под кат.